или почему неадекватная критика взрослых — боль
Время поговорить об уязвимости. Я могу похвастаться образованием, взглядом на мир и профессию, да и много чем ещё, но пока что не могу похвастаться почтенным возрастом и ХХ-летним опытом. И психологической устойчивостью к неадекватной критике тех, кто старше.
Ситуация безапелляционного жесткого тычка вводит меня в какое-то до сих пор детское ощущение своей несостоятельности. «Потому что тот, кто старше, лучше знает. Старших надо слушаться». Так было воспитано моё поколение.
Недавно я получила один отвратительный комментарий к своей лекции из десятков вдумчивых и благодарных (о, Настя, всего один — и буря в стакане воды!). Женщина на 10-й минуте просмотра моего часового урока оценила пользу в 1 балл из 10 и написала, что всё и так знает (тут Сократ делает фейспалм). И разумом я понимаю, как нелеп этот выпад, но бессознательные механизмы работают сложнее. «Взрослые и опытные» смотрят на меня сверху вниз с «пьедестала», собранного из моих же детских страхов перед взрослым «авторитетом».
⠀⠀
Психолог и учёный Альфред Адлер уже давно объяснил, как это работает. Пока мы под опекой родителей, мы немы и беззащитны, мы лишены своей «силы», над нами постоянно есть некий авторитет. И часто единственный аргумент этого авторитета — его возраст (который, как мы знаем, часто приходит один). Но вот мы сами становимся взрослыми, а детское ощущение своей несостоятельности не покидает: я ничего не знаю, а вот взрослые и опытные знают всё... Разумом мы понимаем, что это ерунда, только вот сделать ничего с эмоциональным состоянием не можем — закрепленные с детства автоматизмы гораздо сильнее разумного «сознания».
⠀⠀
В вопросе уважения к личности ребенка мне очень импонируют взгляды Димы Зицера и Людмилы Петрановской. И моей подруги, клинического психолога, которая 5 месяцев назад стала мамой. Рядом с ней я ясно чувствую, что благодаря осознанности мы сможем поменяться сами и воспитать эмоционально здоровых детей и учеников.
На этом снимке я танцую свой самый болезненный детский опыт — «Замолчи, малявка!»